Эта статья случилась ответом на вопрос Олеси Куницыной, участницы образовательной программы «Новое эволюционное мышление».
Всем доброго дня! @Анатолий Баляев, не получилось задать вопрос во время вебинара, но может быть здесь прокомментируете. Если фиолетовый — это о традициях, о связях, о чувстве долга, то как вы оцениваете его звучание в современном мире, когда все меньше и меньше становится семейных ценностей, а больше индивидуальных, когда семьи не создают своего ‘гнезда’, а постоянно переезжают и живут в съемных (чужих) квартирах, а то и в других (чужих) странах, когда детей уже в 3 месяца отдают в ясли, когда границы морального и аморального размыты и каждый волен определять их для себя сам, когда информации столько, что всегда и все можно поставить под сомнение…а контексте фиолетовой стадии подумалось, что связи все тоньше, а индивидуализм все ярче. И возник вопрос — а что с фиолетовым? Как человек теперь проходит эту стадию развития мышления? Здоровое ли звучание фиолетового в современном мире (если говорить о европейских странах, США, России)? Поделитесь своим видением этого, пожалуйста.
Есть одна замысловатая фраза, сформулированная на нашем цветном сленге, которую хорошо можно проиллюстрировать, отвечая на Ваш вопрос. Фраза такая: «Бирюзовый для зелёного выглядит как синий». Смысл этого, надеюсь, будет понятен из нижеследующего.
Вы совершенно справедливо обозначили одну из проблем современного общества. Если посмотреть на Ваш вопрос с точки зрения эволюционной модели, то эту ситуацию можно переформулировать так — оранжевый и зелёный отрываются всё дальше и дальше от начальных форм человечности. Мы даже называем их, эти первые стадии, архаичными. Однако, эволюция продолжает нас вести по всем своим контурам с самого начала, мы по прежнему получаем и фиолетовые, и красные, и синие прививки, но, перейдя на оранжевый и на зелёный, люди в современном западном обществе всё чаще игнорируют важность семейных и национальных традиций, иронизируют по поводу моральных и в особенности религиозных устоев, отчаянно стремятся устранить культурные и гендерные различия.
С одной стороны, такая работа оправдана. Вряд ли можно в здравом уме недооценивать вред, который исторически был причинён многим людям со стороны патриархального общества. Мы били своих детей и принуждали их к беспрекословному подчинению, не считаясь с их интересами. Мы заставляли молодых людей следовать унизительным брачным традициям, не оставляющим им выбора. Мы подавляли волю и творчество нового поколения в услужение эгоцентричным потребностям главы рода, города, государства. Мы навязывали тоталитарные правила жизни в религиозных общинах. Мы относились к женщинам, как к людям второго сорта. Мы убивали людей с другим цветом кожи и другой формой носа.
Мы осознали эти проблемы и понимаем, что не должны так делать в будущем.
Безусловно, нам стоит переоценить разрушительные формы социальных взаимодействий, созданные человечеством в прошлом и на стоит создать условия, при которых всё это не повторялись бы в будущем. Но стоит ли нам вместе с водой выплёскивать ребёнка?
Обучаясь эволюционному мышлению, мы осваиваем навык распознавать значимое позитивное внутреннее намерение за всякими формами внешнего поведения людей, которые иногда не кажутся нам позитивными. Следующее предложение может прозвучать довольно кощунственно, но оно готово раскрыть вам свою пользу далее. Терроризм — это горькое, но, кажется, нужное лекарство для цивилизации. Есть версия, что активизация радикальных религиозных течений и растущая террористическая угроза являются своего рода корректирующими инструментами, с помощью которых эволюция заставляет нас вспомнить о важности тех форм человечности, от которых мы в ряде случаем стремимся отмежеваться.
Что самым непримиримым образом расстраивает в современном обществе человека, обвязавшегося динамитом и направляющегося на людную площадь? Ради торжества чего великого, ценного и важного он готов пожертвовать своей жизнью? На поверхности здесь — джихад против разврата, гей-браков, оскорбления чувств верующих и т.п. Что стоит за этими словами? Для безусловно ужасных действий террориста, которых нельзя оправдывать, внутренним глубинным мотивом, возможно, является пламенная, переполненная болезненными эмоциями претензия современному западному обществу в его потере контакта со святостью творения, в его вероломном забвении культуры предыдущих поколений, в его поспешности, самовлюблённости, нарциссизме.
Мы слышим эти предупреждения, но мы не смотрим в глубину. Мы возмущены образами кровавой расправы над ни в чём не повинными людьми. Справедливое возмущение застит нам глаза и мы делаем ровно то, чего никогда не стоит делать в кризисных ситуациях — мы удваиваем усилия в том, что уже больше не работает, мы с большей интенсивностью продолжаем делать то что, собственно, и привело нас к кризису. Нужно больше вмешиваться в дела суверенных государств, идущих своим путём! Нужно больше надменного осуждения ислама в частности и религии вообще! Нужно больше карикатур от Charlie Hebdo!
Когда мы достигаем нового уровня развития, нам довольно часто хочется отрицать ценности предыдущего уровня как отсталые. Религия и закон порицают вероломство и алчность; наука борется с религией; экологи протестуют против потребительского отношения бизнеса к природе. Нам с таким трудом далась трансформация, что теперь мы наслаждаемся новыми свободами и видим как на ладони недостатки там, где мы только что были сами. В каком-то смысле, такое увлечение новыми возможностями естественно для развития — этим самым эволюция поощряет вертикальный рост, вознаграждая тех, кто осмелился выйти из привычных зон комфорта и получить новые степени свободы. Но действительное, качественное развитие происходит только тогда, когда мы интегрируем, вплетаем, учитываем предыдущие стадии, создавая структуру, в которой мы не отрицаем, не прерываем свою историю, двигаясь по времени целостно.
В некотором смысле зелёная стадия, не всегда желая того, иногда становится разрушителем, могильщиком для ценных приобретений предыдущих эволюционных контуров. Внезапно и самоотверженно встав на путь духовного развития, некоторые лидеры разрушают работающий бизнес, нанося ущерб партнёрам и клиентам, лишают людей рабочих мест. Защищая экологию и активно противодействуя научному прогрессу, зелёные не гнушаются красными методами, зачастую пренебрегая внимательным изучением вопроса. Осуждая и даже разрушая границы между мужским и женским, зелёный игнорирует красоту и ценность наших различий, создающих взаимный интерес и ценность учиться друг у друга новым, непривычным жизненным стратегиям, обогащающим мировосприятие. Та же история происходит с мультикультурализмом, когда стирание границ между традиционными формами жизни превращает живое эволюционное многообразие в однородную кашу, питательность которой для всех и каждого далеко не очевидна. И постмодернизм, философия зелёного, не оставляет за человеком право на явное формулирование хоть каких-то ценностей, деконструируя всякую конкретную формулировку, разрушая её смысловую основу, всегда находя контексты, в которых эта ценность ценностью не является.
Но зелёный, однако, важен и ценен именно тем, что эта стадия впервые поднимает вопрос об оздоровлении действительно разрушительных способов получать уроки от жизни. Об этом сказано выше — мы не всегда выбирали оптимальные и здоровые формы получать уроки от жизни. Мы жгли книги, учёных и ведьм. Здоровый, взрослый зелёный это очень значимая стадия развития, впервые пытающаяся не только мыслить, но и заботиться о человечестве в глобальных масштабах. Зелёный, однако, не в состоянии выйти за пределы своего мировоззрения, его способ решения этих сложных задач заключаются в том, чтобы добровольно-принудительно привести людей к своему мировоззрению, которое воспринимается как единственно ценное.
Сегодня мир крайне не стабилен. Одна из причин этого состоит в том, что мы строим колосс на глиняных ногах. Забираясь высоко вверх, обожая свои новенькие (по масштабам возраста цивилизации) оранжевую и зелёную струны, пытаясь осудить и оторваться от «примитивных» корней, мы строим новую Вавилонскую башню, концентрируясь только на верхних этажах, оставляя прозябать неприглядный древний фундамент. И нас очень возмущает, когда на выборах в США и Европе побеждают консерваторы, но это буквально означает, что уроки эволюции, которые мы поторопились пропустить, требуют нашего внимания — люди на выборах голосуют за то, чтобы вернуться назад. Худшее, что мы можем сделать, это снова высокомерно осудить глубинное позитивное намерение, которое движет ими.
Способность видеть эволюционный процесс в его красоте и целостности, создаёт потребность уважать все формы человечности, и ранние, и новые. Поверхностное, некачественное восприятие Спиральной Динамики иногда даёт людям восемь, по числу стадий, поводов для высокомерия: «Всё ясно, он зелёный. Понятно, она синяя. Что с него взять, он оранжевый». Но действительно значимая позиция заключается в том, чтобы воспринимать Спиральную Динамику в качестве восьми поводов для любви. Каждая цветная струна играет прекрасную музыку, растущее мастерство исполнения которой создаёт условия для освоения следующих струн. «Все небеса счастья» — одно из названий моей лекции об эволюционном мышлении. Будучи искренне и качественно реализованными, ценности составляют то, что мы называем счастьем на каждом этапе своего взросления.
Каждое следующее счастье тем полнее, чем плотнее оно укомплектовано ресурсами наших предыдущих способов быть счастливыми. Это похоже на матрёшку — каждый нашу следующую цветную куклу можно, конечно, рассмотреть отдельно, но она пуста без своих внутренних меньших сестёр.
Способность уважать все формы человечности, складывая из них гармоничное естество эволюции, обретается вместе с очень сложным мировоззрением, которое в контексте Спиральной Динамики получает бирюзовый цветовой код. Это глобальное мышление, реализующее себя в конкретных локальных действиях. Здесь мы снова можем использовать модели, делящие системы ценностей на здоровые и нездоровые проявления, что внешне напоминает чёрно-белое мышление синего и вызывает у зелёного гневное желание праведно вздёрнуть блёклое, бесцветное знамя постмодерна и отрицать, отрицать, отрицать возможности создавать общечеловеческие ценности. Это, впрочем, не остановило Элеонору Рузвельт и тех, кто вместе с ней сформулировал тридцать кросскультурных Прав человека, принятых ООН.
Есть существенное отличие между чёрно-белым мышлением синего и разделяющей мудростью бирюзового. Первый карает и поощряет, второй играет и доверяет. Первый считает своё мировоззрение единственно реальным и справедливым. Второй знает, что карта никогда не будет территорией и не испытывает иллюзий относительно используемых моделей, не отказываясь, однако, от эффективного и гибкого моделирования. Первый надменен, горделив и беспрекословен, второй прошёл через смертельную и живительную жёлтую трансформацию и не испытывает больше потребности отождествлять победы и поражения эволюции с движениями своего эго.
Наша задача — найти здоровые, сильные, уверенные звучания для каждой из струн первого порядка, проводя новых членов общества через личную эволюцию так, чтобы каждый новый шаг не отрицал предыдущий, а опирался на его мудрость, достоинство, красоту. Нам предстоит совершенно перестроить образовательные процессы, найдя или создав новые общественные мифы, широко принятые социальные игры, которые проводили бы людей через значимые трансформации со стадии на стадию без потерь, без сожалений о прошлых «ошибках», но с обретением новых навыков и в уважении к личному прошлому и к прошлому человечества.
Такие социальные игры уже сформировались естественным образом, подхватывая детей и взрослых на разных этапах становления личности и обеспечивая им успешный выход на новые горизонты. Например, спорт является хорошей игрой по переводу красной экспрессии на пространство синих правил. В бизнесе крайне сложно достичь значимых результатов, оставаясь в синей парадигме мышления. В школьном образовании раньше, ещё лет двадцать назад, считалось достаточным выпуск из стен учебного заведения людей с качественным синим мышлением. Теперь этого очевидно недостаточно и старшеклассники ведут индивидуальные проекты, нацеленные на заслуженный личный успех. Но и этого может оказаться недостаточно, и тогда школа (или, возможно, некий совершенно другой институт) будет последовательно создавать в учениках мировоззрения от фиолетового до зелёного и выше. Но для этого, создавая новую систему ценностей, нужно заранее заботиться о том, как и при каких обстоятельствах мы будем её демонтировать, с уважением оставляя её достижения в арсенале многообразия способов человека быть счастливыми.
