20 ноября 1820 года в пустынной части Южной Пацифики старенький, но быстрый китобой Essex из Нантакета, длиной около 87 футов, встретил самую странную добычу — кашалота почти его размеров. Капитан Джордж Поллард-младший, 29 лет, командовал, рядом стояли первый помощник Оуэн Чейз, 23, второй — Мэттью Джой; среди матросов — мальчишка-юнга Томас Никерсон и кузен капитана, подросток Оуэн Коффин.
Кит не ушёл. Развернулся медленно, как будто прицениваясь, и ударил в борт. Чейз позже напишет в своём отчёте 1821 года “Narrative of the Most Extraordinary and Distressing Shipwreck of the Whale-Ship Essex”: «Это было зрелище удивительное и ужасающее». Пока заделывали пробоину, животное отошло, разогналось и врезалось вновь, под килем. Доски разошлись, трюм наполнился. В считаные часы люди пересели в три открытые китобойные шлюпки, прихватив немного сухарей, воды и компасы.
Они знали: ближайшие земли к западу — Полинезия, где, по слухам нантакетцев жили «людоеды». Страх мифов пересилил географию. Вместо того чтобы идти к Таити, они выбрали отчаянный курс на восток — к Южной Америке, против ветров и течений. Это решение, принятые равными в маленькой республике моряков, стало первым роковым узлом судьбы.
Недели тянулись как сушёные верёвки. Умирали от жажды и дизентерии, хоронили за бортом и молчали. На острове Хендерсон трое — Томас Чаппел, Сет Уикс и Уильям Райт — решились остаться: птичьи яйца, пресная лужа, тонкая надежда. Остальные пошли дальше в пустоту.
В феврале 1821 года, иссохшие как кора, Чейз, Бенджамин Лоуренс и пятнадцатилетний Никерсон были подняты на борт британского судна Indian. Через несколько дней корабль Dauphin из Нантакета нашёл лодку Полларда и Рамсделла — двоих, кто ещё держался за жизнь. А в апреле троицу, оставшуюся на Хендерсоне, снял британский Surry. Всего вернулись восемь из двадцати.
Чейз почти сразу издал свою книгу «Narrative» (Нью-Йорк, 1821) — прямую, как верёвка, прозу выживания. Юный Герман Мелвилл прочёл её, а позже встретил Полларда на Нантакете и унес с собой идею будущего романа «Моби Дик» (1851). Никерсон много лет молчал, а затем написал свои воспоминания; они всплыли лишь в XX веке. Оба голоса — и юноши, и старшего — сливаются в тугую ткань, которую бережно перечитывает и Нэйтаниэл Филбрик в «В сердце моря» (2000): маленькое общество в лодках, где закон и совесть проверяются голодом.
Если смотреть через бежевый уровень спиральной динамики, то здесь — чистая биология человека. Жажда, тепло тела, съедобное и несъедобное. Культура и иерархии тонут, остаётся стая, инстинкт, делёж последней капли. Их выборы витальны: куда плыть, кого спасать, чем поддерживать огонь жизни. Даже жестокость — это попытка сохранить дыхание группы.
И вот вопрос, без правильного ответа: что из того, что мы называем «я», остаётся нашим, когда океан снимает весь налёт цивилизации?
